Все к лучшему - Страница 39

Ну как жить с Дэвидом дальше? Даже сгорая в огне неудержимой страсти, он ни разу не сказал, что любит ее. Попытался хотя бы притвориться… В эту ночь, как и во все другие, супруга уснула в его объятиях, мучимая беспокойными, горькими снами.

Она снова была маленькой девочкой и стояла у ворот пустынного парка, одинокая и брошенная; потом увидела себя сегодняшней — беременной женщиной, сидевшей в переполненном зале суда напротив неумолимого истца Стронга. Он с ней не разговаривал, был воинственно настроенным незнакомцем, а она — его врагом. По другую сторону от него сидела Грейс Лоусон и самодовольно улыбалась. Затем начался допрос, и допрашивал Дэвид, почему-то облаченный в черную мантию. Он же вынес приговор и выхватил у нее из рук младенца. Рыдая, она выбежала из суда, но попала не на улицу, а в тот самый заброшенный, пустынный парк. И опять была маленькой девочкой, одинокой, напуганной и несчастной.

— Нет! — Айрис проснулась, как от толчка, и лежала, глядя в темноту невидящими глазами и прислушиваясь к глубокому, ровному дыханию супруга. Удостоверившись, что ее судорожный вздох не потревожил его, она тихонько выскользнула из постели.

Бледный свет луны заливал стены маленькой детской, смежной со спальней. Пахло свежей краской и цветущей на подоконнике геранью.

Свет от уличного фонаря падал в угол, где стояла пока пустая кроватка, а у окна четко обозначался силуэт уже отреставрированной лошадки-качалки, которую Дэвид привез из Гринвуда. Айрис задумчиво погладила мягкую шелковистую гриву.

— Почему ты не в постели?

Полуночница вздрогнула и обернулась, не подозревая, что является символом материнства, классическим образом женщины с округлым животом будущей матери. Она стояла в залитой лунным светом детской; одна рука касалась игрушечной лошадки, другая лежала на выпуклости под белой ночной рубашкой…

— Малыш брыкался. — Этот предлог можно было использовать всегда, когда не спалось. Во всяком случае, сейчас он был лучше, чем упрек: «Мне приснилось, что ты отнимал у меня ребенка…» — Прости, я разбудила тебя. Мне казалось, что я выбралась из постели достаточно осторожно.

— Так и было, — сказал он, медленно приближаясь к жене, как будто боялся разрушить что-то очень хрупкое и нежное. Руки его были засунуты в карманы наспех наброшенного короткого халата. — Просто я почувствовал во сне, что тебя нет, и проснулся.

Эти слова заставили Айрис скептически усмехнуться:

— Еще немного, и ты скажешь, что жить без меня не можешь. — Она зевнула и смущенно добавила: — Или хотя бы спать…

— Так оно и есть, — кивнул он в ответ. Очень высокий — гораздо выше жены — Дэвид встал рядом и положил ладонь ей на плечо.

Ее осторожное, полное сомнений замечание только подтвердило то, что она знала всегда: он был в такой же физической зависимости от нее, как и она от него, но ничего большего за этим не стояло.

— Ну же, пойдем спать, — тихо произнес супруг, обнял ее за плечи и повернул в сторону спальни. А когда они легли, прижал к себе без признаков страсти или желания. Айрис почти мгновенно провалилась в сон, чувствуя безмерный покой и защищенность. Но даже во сне она знала, что это ненадолго…

В середине марта выдались два солнечных дня, и тут же повеяло весной; в бостонских парках появились пестрые клумбы золотистых, белых и пурпурных крокусов.

Айрис вдруг ощутила, что невероятно расплылась, подошла к зеркалу и скорчила унылую гримасу: оказалось, что это правда. Теперь она с волнением и опаской ждала дня, когда должен был родиться ребенок.

— Но ведь роды — самый естественный процесс, — сказала Элспет Милфорд в один из визитов, стараясь успокоить дочь. Мать выглядела намного бодрее и активнее, что стало возможно только благодаря операции. — А что Дэвид? Когда придет время, он будет рядом?

— Не знаю, — спокойно ответила Айрис. — Он ничего не говорил. — Но правда заключалась в том, что она сама стеснялась заговорить об этом, потому что, хотя и жила в доме мужа, делила с ним постель, он казался холодным и чужим, как незнакомец из ее снов.

— Может быть, он не хочет? — не унималась мать. — Я не стала бы осуждать его. Не понимаю этой новой моды, когда отец присутствует при родах. Он сделал свое дело несколько месяцев назад. Ей-богу, лучше, когда мужчина видит жену и ребенка уже чистенькими и прибранными… — Такие рассуждения матери вызывали у Айрис легкое удивление и казались ей безнадежно устаревшими.

Но даже самая современная из жен была бы недовольна, если бы, подходя к телефону, неизменно слышала в ответ частые гудки. Грейс! — инстинктивно угадывала она. Однажды вечером после очередного такого звонка, когда муж вернулся с работы, Айрис высказала ему свое недовольство:

— Попроси свою подругу не звонить сюда, если она не хочет, чтобы я знала о ее звонках.

К ее удивлению, Дэвид, выходивший в эту минуту из ванной, только рассмеялся.

— Хорошо. Я ей скажу, чтобы звонила в офис.

Айрис задело за живое его бесчувствие.

— Не вижу в этом ничего смешного!

— Ох, ради бога, дорогая… Она кузина Мейбл. Хочешь не хочешь, а в данный момент обстоятельства складываются так, что мне приходится с ней общаться, — небрежно сказал он, вытирая голову.

— Она мне не нравится, — раздраженно бросила Айрис.

— Я и не прошу тебя любить ее.

— Но зачем она звонит тебе? У тебя с ней что, связь? — дрожащим голосом спросила она.

— Отчего это вдруг такое пристальное внимание к моим отношениям с Грейс? — лицо Дэвида выражало удивление. — Ты что, решила наконец влюбиться в меня?